Флинт оглянулся по сторонам. Арман вышел и принялся раздраженно ходить взад и вперед по улице. Танис в противоположном конце комнаты разговаривал с Карамоном. Флинт медленно потянулся к молоту, осторожно снял его со спины.

– Тяжелый, – произнес он многозначительно. Рейстлин взял молот, взвесил его в руке, а затем принялся изучать руны.

– Легче будет нести, – заметил Флинт, разминая в пальцах ремни своих доспехов, – если он внезапно полегчает.

– Никто не смотрит? – шепнул маг.

– Нет, – ответил рыцарь, нервно поглаживая усы. – Арман вышел, а Танис с твоим братом.

Рейстлин закрыл глаза. В одной руке он сжимал рукоять, а другой поглаживал вырезанные в металле руны. Колдун тихонько выдохнул, а затем прошептал непонятные слова. Звук их показался неприятным, словно по спине ползала какая-то вредоносная букашка. Гном уже раскаивался в своем решении и потянулся, намереваясь забрать молот.

Но тут Рейстлин вздохнул, открывая глаза.

– Тяжелый, – кивнул он, протягивая молот Флинту. – Будь с ним поосторожнее.

Наверняка у мага ничего не вышло. Флинт взял молот в руку и едва не упал от неожиданности. Молот оказался не тяжелее перышка на хупаке кендера.

Глаза Рейстлина сверкнули. Он засунул руки в рукава своей мантии.

Флинт внимательно оглядел молот, но не заметил никаких перемен. Он хотел закинуть его за спину, но, встретившись глазами с Рейстлином, вспомнил о необходимости делать вид, будто молот по-прежнему тяжелый. Флинт не очень-то умел притворяться. И ужасно жалел, что согласился во всем этом участвовать, однако менять что-либо было уже поздно.

– Что ж, мне пора, – объявил он. Гном стоял, сгибаясь под тяжестью невесомого молота.

– А я-то надеялся, ты передумаешь, – вздохнул Танис, подходя попрощаться. – У тебя еще есть такая возможность.

– Да, знаю. – Флинт потер нос. Он умолк, прокашлялся нервно и наконец, произнес: – Сделай одолжение старику гному, Танис, ладно? Дай ему шанс снискать славу, хоть раз за его никчемную жизнь. Знаю, это звучит глупо…

– Нет, – возразил Танис, положив руку на плечо друга. – Это вовсе не глупо. Да хранит тебя Реоркс.

– Не стоит призывать богов, в которых ты не веришь, Полуэльф, – нахмурившись, покачал головой Флинт. – Это плохая примета.

Расправив плечи, Огненный Горн присоединился к Арману Карасу, недвусмысленно давшему понять, что пора трогаться в путь. Они пошли вдоль по улице в сопровождении солдат-хиларов. Два стражника остались на посту у двери гостиницы.

– Надеюсь, они не забыли про завтрак, – заметил Карамон, садясь на постели.

– А я думал, тебе нездоровится, – язвительно брякнул Рейстлин.

– Мне стало лучше после того, как вырвало. Эй! – Карамон подошел к открытой двери и высунул наружу голову. – Когда мы будем есть?

Тассельхоф глядел в окно до тех пор, пока Флинт не скрылся за углом дома. Тогда кендер плюхнулся на стул.

– Флинт обещал взять меня с собой к парящей гробнице, – захныкал Непоседа.

Танис понимал, что разубедить кендера невозможно, и оставил малыша одного, уверенный: не пройдет и несколько минут, как тот позабудет о своем горе, переключившись на что-нибудь интересное.

Светлый Меч тоже смотрел в окно.

– Танис, нам ничего не стоит справиться со стражниками у дверей. Их всего двое.

– А что дальше? – поинтересовался маг. – Как мы пройдем по Торбардину незамеченными? Выдадим себя за гномов? У кендера это, может, и получится, а остальным придется наклеить себе фальшивые бороды и подгибать колени.

Лицо Стурма вспыхнуло.

– Во всяком случае, мы можем поговорить с Хорнфелом, объяснить, что боимся за друга. Может, он изменит свое решение.

– Наверное, мы можем попросить аудиенции, но вряд ли он передумает, – ответил Танис. – Нам ясно дали понять: только гному позволено войти в священную гробницу.

Рыцарь продолжал мрачно глядеть в окно.

– Флинт сейчас по дороге в Долину танов, в Королевство Мертвых, сопровождаемый полоумным гномом и ведомый духом мертвого принца, – заметил Полуэльф. – И помочь ему мы не в силах ничем.

– Кроме молитвы, – заключил Стурм, опускаясь на колени.

Рейстлин только пожал плечами:

– А я собираюсь еще поспать.

– Во всяком случае, до завтрака, – одобрил его идею Карамон.

Ничего другого не оставалось, как последовать их примеру. Танис лег на свою кровать, уставившись в потолок. Стурм шептал слова молитвы.

– Я знаю, что согрешил, но я свершил сие во благо, – говорил он Паладайну, сомкнув руки. – Как я делал всегда…

Тассельхоф продолжал смиренно сидеть на своем стуле. Он дождался, пока Стурм углубится в свои молитвы, пока у Таниса закроются глаза и выровняется дыхание. Пока зазвучит громогласный храп Карамона, а Рейстлин прекратит кашлять.

– Флинт сказал, что я могу пойти с ним, – бормотал Тас. – «Я уж скорее взял бы кендера». Это были его слова. Танис беспокоится за него, а будь я с гномом, волновался бы вполовину меньше.

Оглянувшись по сторонам, кендер снял с себя все сумочки – можно сказать, от сердца оторвал. Без них он чувствовал себя словно без одежды, но ради друга пошел на эту жертву. Тас бесшумно соскользнул со стула и, двигаясь тихо, как умеют лишь кендеры, когда считают необходимым, выбрался за дверь.

Двое стражников стояли к нему спиной и не слышали, как он вышел.

– Привет! – громко проговорил он.

Стражники вытащили мечи и развернулись гораздо быстрее, чем ожидал кендер. Тас и не предполагал в гномах, да еще и закованных в латы по самые уши, подобного проворства.

– Что тебе нужно? – прорычал солдат.

– Живо давай назад, – добавил его товарищ, указывая на гостиницу.

Тас знал несколько слов на языке гномов. Вообще-то он знал по нескольку слов из множества языков и наречий, во всяком случае, достаточно, чтобы сказать чужестранцам, встреченным в пути: «Вы это обронили!»

– Мне нужен мой хупак, – вежливо попросил Тас.

Гномы уставились на него, а один даже сделал своим мечом угрожающий выпад.

– Не меч, – попытался объяснить Тас, не поняв значения этого жеста. – Хупак. Это что-то вроде посоха.

До стражников все никак не доходило. Они уже разозлились не на шутку, впрочем, как и сам Тассельхоф.

– Хупак! – повторил он по слогам. – Вон он, стоит рядом с вами.

Он показал на меч Стурма. Гномы обернулись посмотреть. Зря.

– Упс! Извините, ошибся, – сказал Тассельхоф. – Я вот это имел в виду.

Прыжок, наклон – и вот уже хупак в руках у кендера. Он ткнул одного из стражников тупым концом в лицо, другого острым уколол в живот. А затем двумя ударами оглушил обоих гномов. Просто на всякий случай, вдруг раньше времени очухаются, переполох поднимут. Выбрав из двоих того, что поменьше, кендер стянул его шлем.

– Рейстлин подал отличную мысль. Выдам себя за гнома!

Шлем оказался великоват и болтался на голове, как пустое ведро. А в гномьих латах кендер просто утонул, сгибаясь под тяжеленными железяками. Доспехи пришлось оставить, а вместо них надеть кожаную куртку. Идея с фальшивыми бородами тоже пришлась ему по душе, он задумчиво посмотрел на бороду гнома, но, на счастье хилара, под рукой у Таса не оказалось нужного инструмента. Малыш, подумав, стянул шлем, развязал свой роскошный хвост и, закинув волосы вперед, снова водрузил шлем на голову, расправив импровизированную «бороду».

К несчастью, волосы лезли в глаза и нос, заставляя кендера беспрерывно чихать. Но на какие только жертвы не пойдешь ради друга!

Тассельхоф полюбовался своим отражением в разбитом окне. Результат превзошел все ожидания. Кендер быстрым шагом направился вниз по улице. Флинт и Арман Карас, должно быть, уже прошли порядочное расстояние, но Непоседа предполагал совсем скоро нагнать их.

Ведь, как-никак, Флинт пообещал.

14

Флинт надеялся добраться до Калил Срита, или Долины танов, тихо и быстро, стараясь поменьше попадаться на глаза жителям Торбардина и минуя многолюдные места. Но слухи о том, что нейдар собирается отправиться на поиски Молота Караса, быстро распространились по Подгорному Королевству.